Они упокоились рядом друг с другом на Ливадийском кладбище с разницей в полгода. Полустёртые надписи на мраморных плитах пока ещё можно разобрать: «Онуфрий Иванович Кильческий» и «Николай Саввич Дубицкий». Протодиакон и псаломщик, которые под началом настоятеля, отца Епифания, служили вместе в «Ливадских церквях», Крестовоздвиженской и Вознесенской.
Надгробную плиту с именем Кильчевского мы обнаружили прошлой зимой. Она довольно сильно сдвинута — то ли по естественным причинам, то ли руками нечистоплотных охотников за ценностями. Впрочем, если такие копатели и орудовали здесь, «добра» в могиле Кильчевского они не нашли: протодиакон не имел никакой собственности, как писал он сам на закате дней в прошении о пенсии.
Протодиаконский чин до революции носил диакон, отмеченный за особые заслуги или состоящий при царском Дворе. Его талант складывался из музыкальности, хорошего голоса (баритона или баса), чёткой дикции и пристойной артистичности. Нет сомнений, что всеми этими достоинствами обладал и Онуфрий Кильчевский.
В 1861 году императорская семья впервые приехала в своё южнобережное имение. Для ответственной задачи — богослужений во Дворцовой церкви —прислали диакона из Мелитополя, Кильчевского. Тот справился более чем достойно — настолько, что в течение следующих 17 лет без него не обходился ни один из Высочайших визитов в Ливадию. Наконец, в 1878 году отец Онуфрий прибыл сюда уже не в очередную командировку, а на постоянное место жительства: его включили в штат местного причта. К диаконскому чину добавилась приставка «прото», то есть «первый». Кильчевскому назначили 600 рублей жалования в год и 200 рублей так называемых «столовых» (на питание). Он был бездетным вдовцом и вполне довольствовался комнатой в доме причта. В архивном деле Кильчевского можно увидеть его прошения об отпусках, о разрешении принять у себя в гостях семейство брата, учителя военной Аракчеевской гимназии, и… уведомление о том, что должность протодиакона упразднена! Это было в 1882 году, когда в попытке уменьшить расходы на содержание имения в Ливадии сократили более 80 служащих. Многие просили восстановить их на работе, но удовлетворено было одно-единственное ходатайство — Онуфрия Кильчевского.
Несколько лет Кильчевский вёл уроки арифметики в местном двухклассном училище, в котором не хватало учителей, причём порой преподавал безвозмездно. Но пастырский труд был, конечно, главным в его жизни. Как сказано в архивном деле, Кильчевский «никаких знаков отличия не получал, обязанности же свои исполнял безупречно». Полувековой юбилей служения протодиакона был отмечен орденом Святой Анны 3-ей степени. Из этих пятидесяти лет он отдал Ливадии почти двадцать, а если посчитать и годы его командировок до зачисления в штат, то тридцать пять лет!
В начале 1897 г. Кильческий серьёзно заболел. Не имея больше сил продолжать службу, он попросился на покой с назначением пенсии. В архиве хранится докладная записка протодиакона на имя управляющего имением Ливадия: «… прошу Ваше Превосходительство об исходатайствовании мне как Высочайшей милости разрешения провести недолгий ещё остаток дней в имении Государя Императора. Я просто не могу свыкнуться с мыслью, что после такой продолжительной службы в Ливадии мне вдруг придётся искать приюта где-нибудь в другом месте».
Просьба Кильчевского была выполнена. Отправив протодиакона в отставку, государь позволил ему пожизненно остаться в Ливадии. Доход почтенного служителя не изменился: ему назначили годовую пенсию в размере 800 рублей. Предчувствие «недолгого остатка дней» не обмануло Онуфрия Кильчевского. Он прожил ещё чуть больше года и умер в конце 1898-ого. Протодиакону было 75 лет.
Метрические книги Вознесенской церкви регулярно велись с 1876 года. Многие записи в них сделаны рукой псаломщика Николая Дубицкого. Действительно, в дореволюционной России на псаломщика возлагалось всё письмоводство по церкви и приходу. Но основными его обязанностями были чтение на клиросе, пение и сопровождение священника при исполнении треб. Вообще, псаломщик — это светское лицо без сана (он ЦЕРКОВНОслужитель, но не СВЯЩЕННОслужитель).
Застенчивым молодым человеком Дубицкий впервые вошёл в ворота имения Ливадия в 1870 году. Управляющему он вручил письмо от Таврического епископа Гурия: «Податель сего есть то именно лицо, которое я рекомендовал Вам на должность псаломщика Ливадской церкви. Примите его с любовью и снисхождением, но без подачки. Человек он, при молодости и малоопытности, весьма скромный, но не вялый. Надеюсь, что он поймёт и оценит Ваше к нему внимание и постарается заслужить его».
Николаю Саввичу двадцать лет, службе в Ливадии он посвятит ещё тридцать. Не женится. Будет финансово помогать престарелой матери и сестре-вдове с тремя детьми. В 1894 году, когда скончается Александр III, Дубицкому доверят сопровождать в Петербург вещи из ризниц Ливадии (причту во время отправки тела почившего императора понадобились Евангелие, облачение, два аналоя и четыре подсвечника).
Жизнь Николая Дубицкого оборвалась внезапно. «Убит при падении в Ливадии с экипажа», — говорилось в телеграмме. Это происшествие на удивление обстоятельно описано в архивном деле. 9 мая 1899 года после обедни псаломщик с другими служащими имения сел на линейку, чтобы ехать на молочную ферму. Недалеко от музыкантской флотской казармы лошадь понесла. Все пассажиры выпрыгнули благополучно, кроме псаломщика: Дубицкий упал и ударился головой о камень (слово «камень» в документах исправлено на «камешек», но этой травмы всё равно было достаточно, чтобы оказаться смертельной). Виновник трагедии по кличке Ворон, купленный у графа Милютина, «отличался недобрым нравом» и вообще был «нутрецом» (так называется самец, неспособный производить потомство). Лошадь эта успела проработать в имении восемь лет, после случившегося от неё избавились, продав кому-то за 20 руб.
Погибшему Дубицкому было 50. На запросы родственников об оставшемся после него имуществе из Ливадии ответили, что «в сущности, нечего опекать». Денег оказалось несколько рублей, «каковые и пошли на покрытие долгов покойного». Но сотню матери всё же отправили (пособие от Главного Управления Уделов).
Как выглядел Онуфрий Кильчевский, неизвестно, зато фотография Николая Дубицкого сохранилась в фондах Российского Государственного Исторического архива. Мы заказали копию и рассчитываем получить её ближе к осени. А следующая публикация цикла о Ливадийском кладбище выйдет, конечно, намного раньше.
Таисия Захарова, старший научный сотрудник
