ТЕЗИСЫ ДОКЛАДОВ
Байбуртский А.М.
Институт археологии Крыма РАН
(г. Симферополь)
Средневековые храмы бассейна реки Черной: дополнение к археологической карте
Объектом исследования выступают церкви IX–XVIII вв., расположенные в бассейне реки Черной в горной части Юго-Западного Крыма и вынесенные строителями за пределы поселений, Позднесредневековая поселенческая структура горной Таврики сложилась в конце XIV – начале XV вв., она включала в себя городища и селища с прилегающими округами с элементами хозяйственных комплексов (кошары, земельные наделы, производственные постройки, гидротехнические сооружения), развитую систему путей сообщений (с дорогами для гужевого и вьючного транспорта) и множество отдельно расположенных культовых комплексов – христианских храмов. Последние являлись самостоятельным элементом периферии в поселенческих структурах региона, участвуя в формировании его культурного самобытного облика.
В горной части бассейна реки Черной количество церквей IX–XVIII вв. за пределами поселений, известных автору, более двух десятков. История их изучения начинается в XIX в., а из новейших исследований отметим раскопки храма на Кильсе-Буруне проведенные в 2016 – 2018 гг. Н.П. Туровой. По своему местоположению изучаемые храмы разделяются на 4-е группы. Приводим их расширенный и дополненный (со времени последней публикации списком в 2018 г.) перечень: расположенные на горных перевалах – Беш-Йол, Узенбаш, Давульджи (Вау(х)ша), Сандык-Кая (подножие), Куртлер-Богаз,; на отдельных возвышенностях, вершинах или горных мысах – Кильсе-Баш, Ай-Тодор-Бурун (Кармизы-Исар), «Высота 207» (каньон реки Черной), Кара-Джапул, Кизыл-Кая (гребень), Килиса, Мачу, Чатыр-Кая, Кильсе-Баир, Френк-Даг, Азис-Баир, «Высота 601» (Байдарская яйла), Кильсе-Бурун; на склонах у дорог – Аша-Тарла (Манаклар-Дере), Пилав-Тепе; у водных источников – урочище Текне, Манастер-Чокрак, Скеля (Узень-Баш), Ай-Димитрий, Мамут-Чокрак. Большинство из перечисленных культовых комплексов в современный период подверглись ограблению.
Тип изучаемых культовых зданий хорошо известен по материалам археологических исследований ХХ–ХХI вв. в Крыму и по аналогиям из регионов Причерноморья и Средиземноморья, где они сохранились со средневековой эпохи и местами функционируют по назначению. Это однонефные прямоугольные в плане здания, размерами, ориентированные по продольной оси ВСВ – ЗЮЗ, В – З, с полукруглой в плане апсидой, выступающей из основного объема.
Бочаров С.Г.
Севастопольский государственный
университет (г. Севастополь)
Новиченкова Н.Г.
Ялтинский историко-литературный
музей (г. Ялта)
Разведочные археологические исследования территории у верхнего Массандровского храма[1]
Разведочные археологические исследования территории, прилегающей к средневековому храму в Верхней Массандре, велись летом 2005 и 2006 г. археологической экспедицией «Каффа» совместно с Крымским государственным гуманитарным университетом (КГГУ) (г. Ялта). Массандровский храм 1967 года (другие названия – верхний Массандровский храм или храм в Верхней Массандре) расположен в 60 м севернее многоэтажных домов поселка Верхняя Массандра, выше строений винсовхоза, в 30 м восточнее Массандровского водопада, на большом холме, состоящем из мощных отложений известнякового туфа. Храм был полностью исследован в 1967 году отрядом Южнобережной археологической экспедиции под руководством О.И. Домбровского (1968, с. 70-74; 1974, с. 35-37). Основной целью исследований 2005 годы было изучение прилегающей к храму территории. Разведочные раскопки 2005 г. велись четырьмя шурфами размером 2,00 х 2,00 м (Бочаров, Новиченкова, 2006, л. 4-7) в 2006 г. двумя шурфами размером 2,00 х 2,00 м (Бочаров, Новиченкова, 2007, л. 2-8).
Четыре шурфа 2005 г. находились на территории с севера и северо-востока от храма. Глубина культурных напластований, зафиксированных во всех шурфах от 0,32 до 1,26 м. Археологическими зондажами исследованы частично остатки двух каменных стен прихрамовых построек. Стены выложены из разномерного камня известняка и песчаника на глиняном растворе, сохранились на высоту одного-двух рядов кладки (до 0,25 м).
В шурфе 3 исследована хозяйственная яма 1. Устье ямы было закрыто двумя каменными плитами (размер 0,62 х 0,60 х 0,06 м и 0,48 х 0,45 х 0,07 м). Она была полностью впущена в материковые туфы, устье ямы зафиксировано на глубине 0,60 м от современной дневной поверхности, овальной в плане формы, размером 0,70 х 1,00 м. В разрезе яма грушевидной формы, глубина от уровня устья – 2,38 м, наибольший размер в центральной части – 1,42 х 1,54 м, размер дна 1,02 х 1,06м. В заполнении хозяйственной ямы в слое супеси с золой обнаружены: 34 фрагмента сосудов красноглиняных (группа Юго-Восточный Крым), 22 фрагмента сосудов коричневоглиняных (группа Юго-Западный Крым), 26 фрагментов мисок поливных красноглиняных монохромных (XIV – XV вв.) (группа Юго-Восточный Крым), 2 фрагмента мисок красноглиняных поливных, полихромных с орнаментом сграффито (группа Юго-Восточный Крым), 3 фрагмента мисок красноглиняных поливных, монохромных, с орнаментом сграффито (группа Юго-Восточный Крым), кувшин двуручный, поливной красноглиняный (группа Юго-Восточный Крым). При подборке из фрагментов собраны два поливных блюда, находившихся в длительном использовании, одно из них со следами ремонта (Бочаров, Новиченкова, 2006, л. 5-6).
Два шурфа 2006 г. находились на территории с запада и северо-востока от храма. В шурфе 6 (по общей нумерации) зафиксирован участок каменной кладки трехслойной двухпанцирной толщиной 0,90 м, сложенной на известковом растворе и сохранившуюся на высоту трех рядов (Бочаров, Новиченкова, 2007, л. 3). В шурфе 7 зачищена плитовая могила.
Археологические исследования 2005 – 2006 гг. около верхнего Массандровского храма показали наличие сооружений и захоронений на прилегающей к храму территории и позволили датировать на основании массового керамического материала изученные культурные напластования, как и прихрамовый комплекс в целом, XIV – XV вв.
***Исследование выполнено в рамках Государственного задания Севастопольского государственного университета «Формирование и функционирование поселенческих структур и населения Крыма от Средних веков к Новому времени по данным археологии и междисциплинарным исследованиям» (FEFM-2024-0014)»
Гутник С.А., Гутник В.С.
Севастопольский государственный
университет (г. Севастополь)
Древние дороги в окрестностях с. Морозовка г. Севастополя
Ландшафт окрестностей с. Морозовка (бывш. с. Алсу) относится к Внутренней гряде Горного Крыма. Для него характерны большие перепады высот от 50 м у берегов р. Черная до 470-560 м (горы Чирка-Баир, Биюк-Тюз и другие). Рельефообразующим фактором является река, каньон которой протянулся с юго-востока на северо-запад. Само село расположено на относительно пологом участке с отметками высот 160-200 м в котловине над руслом. В окрестностях с. Морозовка выявлено большое количество древних поселений, укреплений, храмовых комплексов (Чоргуньский Исар, укрепление-убежище на г. Чирка-Каясы, храм на г. Ай-Тодор-Бурун и др.). Удобное расположение между Балаклавой, Инкерманской и Байдарской долинами, наличие источников воды, площадок для отдыха и формирования караванов с грузами обусловило большую плотность древних дорог в окрестностях села.
В течение 2021–2024 гг. нами обследованы древние дороги на территории, ограниченной р. Черной и линией, проходящей через вершины гор и перевалы, окружающие с. Морозовка от северо-запада (Чоргуньский Исар) до юго-востока (перевал Карбаных-Каясы) с продолжениями дорог в сторону Балаклавы, Инкермана и с. Родное. Общая протяженность дорог, отвечающих критериям заложения между древними поселениями и мощения камнем, а также представленных на старых картах конца ХVIII – начала ХХ вв., составила около 80 км.
В процессе обследования встал ряд проблем: большая часть дорог не представлена на современных картах, трассы представленных в значительной степени генерализованы и не соответствуют реальным на местности; на старых картах дороги, даже, вероятно, используемые в период топографических съемок, не показаны; часть дорог, очевидно не используемых уже не одно столетие, под влиянием естественных природных факторов фрагментирована (хорошо "читаемые" участки перемежаются заросшими и задернованными, особенно на пологом рельефе); значительная часть территории вблизи села урбанизирована и закрыта для прохода военными частями. Для решения этих проблем проведен картографический анализ, осуществлен системный пеший обход известных и выявляемых дорог, уточнение их трасс по GPS-навигации, фотофиксация характерных элементов и участков, измерения ширины по видимым конструктивным элементам.
Результатом работы стала карта древних дорог в масштабе 1:25000. Представленные на ней дороги можно разделить на два типа. Первый – "главные" дороги, связывающие с. Морозовка с Инкерманом (прослежена до с. Хмельницкое), Балаклавой (до пос. Благодатное через с. Оборонное), Байдарской долиной (до с. Широкое и пос. Озерное). Их шесть, ширина полотна в диапазоне 2,6–3,2 м, на отдельных участках вблизи села до 3,8 м. Второй тип – "второстепенные" дороги: связи между главными, подходы к отдельным поселениям, укреплениям, храмам, ответвления от главных к источникам воды и реке, а также вьючные дороги-тропы. Ширина таких дорог не превышает 2,4 м, мощение выполнено более мелкими камнями.
Наиболее плотная сеть дорог сложилась на юго-восточном направлении: три главных, вероятно разного функционального назначения и периодов строительства. Две из них, проходящие почти параллельно от с. Морозовка через перевалы Биюк-Кармызы и Карбаных-Каясы в с. Широкое, практически дублируют друг друга. Второстепенные дороги ответвляются к храму на отметке 207 м, р. Черной, источнику Таш-Чокрак, укреплениям Сарджик и Асаране. К Инкерману уходит одна главная дорога, к Балаклаве - две: через перевал Чирка-Богаз с подъемом на 450 м и более пологая, но длинная в обход г. Чирка-Баир. В ходе обследования дорог обнаружены фрагменты руин строений, которые, возможно, были частью дорожной инфраструктуры.
Задачами дальнейших исследований могут быть: определение исторических периодов строительства и использования дорог, их более обоснованная классификация, оценка современного состояния и целесообразности археологических исследований дорог и обнаруженных руин строений, а также возможности отнесения части дорог или их участков к объектам культурного наследия.
Зоря Р.С.
Севастопольский государственный
университет (г. Севастополь)
Программа по археологическому изучению малых византийских крепостей (исаров) Южного берега Крыма в Севастопольском государственном университете[2].
Согласно сложившейся историографической традиции, исарами называют малые крепости и замки, расположенные в юго-западной и южнобережной частях Крымского полуострова и относящиеся к периоду средневековья. На современном этапе на территории Южного берега Крыма обнаружено около сорока объектов, определенных исследователями как исары. Данная категория памятников привлекала внимание путешественников, краеведов и ученых еще с XVIII в., а сведения о них присутствуют практически в каждой обобщающей работе, посвященной средневековым древностям Крыма.
Археологические исследования исаров Южного берега Крыма были начаты лишь в конце XIX – начале XX вв. (А.А. Бобринский, В.Е. Данилевич, Р.Х. Леппер). Первая археологическая карта региона была составлена Н.И. Репниковым (1935 г.), описания памятников в регионе от м. Айя до Алушты составил Н.Л. Эрнст (1937 г.). Однако систематические раскопки и разведки средневековых памятников Южнобережья Таврики были начаты лишь в 70-е гг. XX в.
Среди опубликованных в послевоенное время обобщающих трудов по рассматриваемой нами теме следует выделить работу О.И. Домбровского «Средневековые поселения и «Исары» Крымского Южнобережья» (1966 г.), монографии А.Л. Якобсона «Раннесредневековые сельские поселения Юго-западной Таврики» (1970 г.), Л.В. Фирсова «Исары. Очерки истории средневековых крепостей Южного берега Крыма» (1990 г.), В.Л. Мыца «Укрепления Таврики X–XV вв.» (1991 г.).
Однако, как показал анализ этих трудов, большая часть исаров до сих пор не имеет убедительной археологической датировки. В некоторых случаях интерпретация отдельных исаров как крепостей или замков-убежищ вообще оказалась ошибочной. Некоторые уточнения в вопросах датировки и интерпретации функциональной принадлежности рассматриваемой группы памятников внесли археологические работы последних десятилетий.
Из всего имеющегося перечня «исаров» подтвержденную археологическую дату существования на текущий момент времени имеют только следующие памятники: Пахкал-Кая – IX/X–XV вв. (раскопки И.Б. Тесленко и А.В. Лысенко), Кучук–Исар – X–XI вв. (раскопки С.Г. Бочарова), Кастрополь – XI-XIII вв. (раскопки С.Г. Бочарова),
Рускофиль-Кале – XIII в. (раскопки С.Г. Бочарова), Исар-Кая – XIII в. (раскопки В.Л. Мыца), Кале-Поти и Ай-Йори – конец XIII – XIV вв. (раскопки И.Б. Тесленко и А.В. Лысенко), Фуна – XV в. (раскопки В.П. Кирилко),
Гелин-Кая и Учансу-Исар – XV в. (раскопки С.Г. Бочарова), Луста – VI–XV в. (раскопки В.Л. Мыца). Причем три исследованных памятника оказались не укреплениями, а средневековыми храмами или скитами (Пахкал-Кая, Форос и Кастрополь). Из этого перечня следует, что укрепления Южнобережья относятся, как минимум, к двум, а возможно и к трем разным хронологическим этапам (X–XI вв., XIII в., XV вв.).
В 2024 г. археологическая экспедиция «Каффа» СевГУ возобновила научные изыскания исаров, которые проводятся по особой методической схеме, состоящей из четырех уровней градации. Ключевыми задачами исследований являются получение стратиграфической шкалы, производство актуальной геодезической съемки и выполнение графической реконструкции памятников.
В сентябре этого года были обследованы объекты Панеа и Лимена-Кале, составлены топографические планы, собран подъемный материал, зафиксировано их современное состояние.
*** Исследование выполнено в рамках реализации гранта “Археологические исследования малых византийских крепостей Южного берега Крыма” (идентификатор 42-01-09/263/2023-1)
Карнаушенко Э.Н.
Севастопольский государственный
университет (г. Севастополь)
Цифровая реконструкция фрески эски-керменского храма «Трех всадников»
Представляемая цифровая реконструкция росписи храма «Трех всадников» является плодом тщательных исследований и цифровой реставрации оригинальной фрески. Цифровая реконструкция имеет ряд преимуществ:
Реконструкция, как и оригинал создается на скругленной поверхности.
Фотограмметрическая модель при приближении позволяет рассмотреть мельчайшие детали. Такой анализ способствует отсеиванию повреждения и сосредоточению на оригинальной живописи.
Реконструированная фреска демонстрируется внутри фотограмметрической модели храма, а не изолировано от нее.
На сегодняшний день фреска имеет множество повреждений. Кроме естественных причин разрушения живопись была как намерено повреждена, так и имелись попытки самодеятельного подновления. Все это результаты свободного и бесконтрольного доступа к памятнику в течении десятилетий. Реконструкция фрески началась с того, что на основе методичной фотофиксации была выстроена фотограмметрическая модель в программе Agisoft Metashape Professional. Из фотограмметрической модели интерьера храма были удалены все полигоны за исключением тех, которые занимает фреска. Таким образом мы получили скругленную поверхность с изображением фрески. Далее модель была переведена в программу 3D-моделирования Blender 4.2. На стадии построения текстур возникла проблема с появлением размытых полос на текстуре. Возможная причина – размытые фото в наборе – была решена через общую параметризацию и режим смешивания усреднения.
В программе Blender реставрация производилась в Texture Peint. По выбранному автором сценарию реконструкция началась с фона. Фон изображения состоит из условного неба и земли или позема. По сохранившимся участкам можно видеть, что позем имеет светлый сине-зеленый цвет, тогда как «небо» — того же цвета, но более темного тона. Возможно, первоначально изображение было синим, вполне каноничным для храмовой фрески византийского региона.
С помощью этой реконструкции автором решалась цель проследить основные контуры рисунка фрески, которые разделяют основные цветовые пятна живописи. Протонировать эти пятна локальными цветами. Автором нарочно был применен подход, когда с помощью легкого нажима кисти создавались полупрозрачные тонировки локальных цветовых пятен. Такие тонировки позволяют с одной стороны видеть сохранившиеся фрагменты живописи, а с другой стороны не отвлекаться на пятна утрат и повреждений.
В процессе работы выяснилось, что изображение на фреске имеет несколько другие пропорции, нежели мы можем видеть на прориси и живописной реконструкции О.И. Домбровского. Прежде всего бросается в глаза укрупнённые фигуры всадников по отношению к их лошади. И это согласуется с традицией канонической иконы, где всадник, как главный персонаж, показан более крупно чем лошадь. Но есть и другие расхождения в пропорциях, которые частные и мы не будем их касаться.
Ракурсы и позы всадников более просты. Первый всадник не имеет сложного поворота торса, который изображен у О.И. Домбровского. Также в живописи первого всадника с трудом можно увидеть второй и третий слой разделки, обычно сделанной светлой краской по темному и прописывающий детали. Такие детали можно частично увидеть у второго и третьего всадников.
В итоге, так как цифровая реконструкция позволяет сделать дословную кальку с фрески, мы можем видеть, что персонажи имеют пропорции, соответствующие символическому значению каждого из них. Самые значительные – фигуры святых, которые представлены более крупно, чем их лошади. Спасаемый человек имеет уменьшенный размер. Изображение имеет плоскостной декоративный характер, персонажи лишены сложных ракурсов. Преобладающим элементом живописи становится абстрактная, стилизованная линия. Движения фигур подчиняются строгому регламенту. В колорите ведущую роль начинают играть густые, плотные краски.
Кирилко В.П.
Институт археологии Крыма РАН
(г. Симферополь)
Фунская локация
Доклад посвящен предметному рассмотрению зачастую весьма непростых взаимоотношений рядового потребителя экскурсионного продукта, причём достаточно специфического, а именно архитектурно-археологического памятника, сиречь музея под открытым небом, с теми, кто его изучает, сохраняет и, собственно, предлагает, будучи бенефициарием. В качестве примера выступает один из достаточно востребованных туристических объектов Южнобережного Крыма – средневековый замок Фуна близ с. Лучистого, который приобрёл свою известность и стал доступным исключительно благодаря археологическим раскопкам (1980–1995 гг.), однако до сих пор, спустя многие годы после их прекращения, не защищён должным образом от природного и антропогенного воздействий, а его экспозиционный потенциал практически не реализован.
Визитной карточкой памятника и одновременно главной фотолокацией для посетителей является наиболее проблемный в реставрационном плане комплекс крепостных ворот, который представляет собой сложное сочетание руин разновременных, но одинаково значимых, построек – полукруглой въездной башни первой четверти XV в. и выстроенной над ней в 1459 г. надвратной церкви. Самое раннее сооружение здесь – ведшая на куртину каменная лестница с уникальной архитектоникой имеет относительно неплохую сохранность и поддается достоверной реконструкции. В свою очередь, храм был действующим до 1778 г., во второй половине XIX в. подвергся ремонту и затем некоторое время пребывал в удовлетворительном состоянии, начав активно разрушаться лишь в первом десятилетии прошлого века. Сильно обветшавшие остатки церковной постройки окончательно обвалились во время ялтинского землетрясения 1927 г.
Основное внимание в докладе будет уделено следующим аспектам:
1. История исследования и основные утраты. 2. Образование локации.
3. Первоочередные противоаварийные работы. 4. Церковный уголок.
5. Разработка проекта реставрации и перспективы сохранения памятника.
Старинные постройки и разного рода архитектура, а особенно, романтические руины в сочетании с великолепным пейзажем всегда были самым лучшим фоном для желающих запечатлеть себя на память фотоснимком, и это непременно должно учитываться при создании экскурсионного продукта. Фунская локация тому яркое подтверждение.
Кишкун В. Ю.
ООО «НекстГИС»,
Шкрибляк И.И.
ИАМЗ «Неаполь Скифский»
Горный массив Кубалач в Центральном Крыму: опыт создания геоинформационной системы
Крымская предгорная экспедиция историко-археологического музея-заповедника «Неаполь Скифский» под руководством Ю.П. Зайцева с 2015 года ведет регулярные археологические исследования горного массива Кубалач в Белогорском районе Республики Крым. Регион является настоящей «terra incognita» для историко-археологической карты региона, несмотря на то, что многие годы археологические объекты горного массива подвергались масштабным ограблениям.
Сбор и систематизация научных данных, полученных за последнее десятилетие, показывает, что северо-восточное подножье Кубалача активно заселяется в VI в. до н.э. представителями т.н. «кизил-кобинской» археологической культуры, которые оставляют здесь многочисленные некрополи из каменных ящиков и миниатюрных курганов. В V–IV вв. до н.э. окрестности горного массива эпизодически посещают скифы, а уже во II в. до н.э. здесь основывается несколько десятков позднескифских поселений с хорошо укрепленными цитаделями. Большинство из этих поселений непрерывно существует вплоть до начала V в. н.э.
Необычайная плотность населенных пунктов, непрерывная колонка стратифицированных культурных отложений показывают чрезвычайную важность Кубалача для археологического изучения варварских памятников Крыма в эпоху эллинизма и римского времени. С 2024 года музей-заповедник «Неаполь Скифский» в научной кооперации с Институтом археологии Крыма РАН реализует междисциплинарный проект «Горный массив Кубалач как новый феномен археологии Крыма в IV в. до н.э. –V в. н.э.», поддержанный Российским научным фондом. Составляющей частью научной программы проекта является создание геоинформационной базы археологических памятников Кубалача на основе современных программных решений. Накопление и систематизация информации производится в программе NextGIS QGIS.
Работа над базой разбита на этапы. Первый этап предполагает оцифровку северо-восточной части массива, на этом этапе закладывается структура всего проекта. Работа над остальными этапами представляет собой по большей мере лишь добавление данных в уже существующую структуру.
Геоинформационная база содержит два вида данных – растровые и векторные. Растровые слои – это космоснимки, данные по рельефу, оцифрованные топографические карты XIX и XX века. Векторные слои – это создаваемые вручную из координат или взятые из открытых источников точечные, полигональные и линейные объекты.
Отдельный вид растровых данных – геосервисы, подключаемые по протоколу TMS. Размещены они не локально на устройстве, где хранится геоинформационная база, а на стороннем сервере. К этому виду данных относятся все картографические подложки в проекте.
На данный момент в геоинформационной базе массива Кубалач почти два десятка слоёв, сюда добавлены точные географические координаты открытых за последние годы археологических объектов – как площадных, так и точечных. Так, в настоящее время здесь присутствуют границы городища и поселения Бурундук, городища и поселения Мелек, курганного некрополя Некрасово, курганных могильников скифского времени у сел Пролом и Некрасово, двух стационарных тарапанов рядом с городищем Бурундук.
Для всего массива создана цифровая модель местности: подробная для городищ Мелек и Бурундук (с использованием современной аэрофотосъемки с БПЛА) и крупномасштабная для всего Кубалача с использованием программных инструментов оцифровки топографической карты. Анализ цифровой модели местности позволяет изучить в будущем водные ресурсы региона и проанализировать сочетания и зависимости природного и антропогенного ландшафта горного массива.
Кропотов В.В., Вахонеев В.В.
Севастопольский государственный
университет (г. Севастополь)
Набор золотых украшений из кремационной площадки 7 (раскоп 4.1) Южного пригорода Херсонеса Таврического
В ходе комплексного изучения объекта культурного наследия «Южный пригород древнего города Херсонес Таврический» в 2021 – 2023 гг. было открыто большое количество ритуальных памятников особого типа – кремационных площадок, представляющих собой места сожжения тел усопших, погребенных на некрополе по обряду кремации. Все эти площадки имели вид различных по размеру ям, имеющих сильно прокаленные стенки и дно. Характерная особенность большинства из них – наличие специального усеченно-конического выступа, расположенного в центральной части одной из стен и служившего своеобразным поддувом. Часто в заполнении площадок встречались остатки обгоревших сырцовых кирпичей, из которых, вероятно, складывалась верхняя часть сооружения, а также крупные фрагменты обугленных деревянных элементов. На дне ям находился слой золы и пепла, содержавший пережженные обломки костей и зубы человека. Сопутствующий материал не многочислен. В основном это фрагменты керамических и стеклянных сосудов, бусы, мелкие оплавленные металлические изделия и пр. Лишь изредка встречались целые формы – гончарные ойнохои, флаконы, краснолаковые кувшины, оплавленные стеклянные бальзамарии и т.д.
На этом фоне своим богатством заметно выделяется комплекс вещей, происходящий из кремационной площадки 7 (раскоп 4.1), содержавшей, помимо "рядовых" находок, набор золотых украшений: крупный перстень с утраченной вставкой, гофрированная пронизь с подвеской каплевидной формы, дополненной гранатовой вставкой, две такие же пронизи без подвесок, пять нашивных бляшек, миниатюрную фибулу с завитком на конце приемника, два трилистника – детали погребального венка, и 116 обрывков фольги, возможно, также относящихся к погребальному венку или к лицевым пластинам.
Весь этот материал достаточно выразителен как в хронологическом, так и культурном плане. Показательна многочисленность в нем изделий из золота, хотя последние дошли до нас далеко не в полном объеме – большая часть предметов вместе с пережженным прахом, по-видимому, была помещена в урну и захоронена в колумбарии. Тем не менее, на месте кремации сохранилась представительная коллекция, свидетельствующая о высоком социальном статусе усопшего.
В докладе весь комплекс золотых вещей подробно описан, атрибутирован и на основании наличия в нем фибулы с завитком на конце приемника датирован второй половиной I в. н.э. Сопутствующие "рядовые" находки, среди которых три стеклянных сосуда и набор бус из различного материала, такому определению не противоречат.
Набоков А.И.
Крымский федеральный университет
им. В.И. Вернадского
(г. Симферополь)
Находки черепов с «боевыми травмами» из раскопок Южно-Мангупского и Адым-Чокракского могильников
Доклад посвящен находкам краниологических материалов, обнаруженных на территории раннесредневековых могильников южной периферии Мангупского городища со следами травм, нанесённых предположительно оружием. Несмотря на сильную раздробленность Южно-мангупского и Адым-Чокракского могильников, в ряде склепов были выявлены черепа со следами «боевых травм». При этом соотношение погребального инвентаря и отдельных индивидов вследствие массового ограбления памятников как в древности, так и в 90-хх гг. ХХ вв., крайне затруднено. Рассмотрение такой специфической группы материалов, в комплексе с датирующими вещами из сохранившегося погребального инвентаря позволит полностью раскрыть половозрастные, травматические и хронологические аспекты находок. Кроме этого, с высокой долей вероятности, часть погребенных с «боевыми травмами» могли нести воинскую службу в составе гарнизона ранневизантийской крепости Дорос, расположенной на территории Мангупского плато.
Науменко В.Е., Ганцев В.К.
Крымский федеральный университет
им. В.И. Вернадского
(г. Симферополь)
История изучения археологических памятников на территории Северного пригорода Мангупского городища
На современном этапе археологического изучения таких крупных поселенческих структур Горного Крыма, как Мангупское городище, важным является целенаправленные комплексные исследования сформировавшегося здесь историко-культурного ландшафта. На территории окружающих Мангупское плато горных долин – Каралезской, Джан-дере, Урауз-дере, отделяющих его от соседних горных массивов Чердаклы-баир и Шулдан, на сегодняшний день, известно 16 разновременных и разноплановых археологических объектов (поселений, могильников, храмов, оборонительных и производственных комплексов и др.). История изучения этих памятников начинается с разведок Е.В. Веймарна в 1937 г. В дальнейшем исследования на них проводились Л.И. Ивановым, В.А. Сидоренко, А.Г. Герценом, В.Е. Науменко и др. специалистами. По результатам этих работ, можно считать установленным, что подавляющее большинство открытых здесь объектов относится к эпохе средневековья, хотя точная их хронология остается дискуссионной. Очевидно, что все они составляют с Мангупской крепостью единый комплекс археологических памятников, своеобразный Северный пригород Мангупа-Дороса-Феодоро.
Новиченкова –Лукичева К.В.
Ялтинский историко-литературный
музей (г. Ялта)
О стеклянной полихромной пластине из святилища у перевала Гурзуфское Седло
Из ритуального комплекса рубежа н.э. происходит стеклянная пластина с прокладкой из золотой фольги в технике так называемого «золотополосного стекла» или “Gold-Band Glass”. Выявлен 71 фрагмент пластины, которая реконструируется не полностью. Изделие прямоугольной формы имело размеры 30 х 40 см и ровные зашлифованные края.
До находки в святилище у перевала Гурзуфское Седло пластины в технике “Gold-Band Glass” в различных собраниях музеев мира были известны только сосуды (насчитывалось около тридцати сосудов). Это в основном флаконы для ароматических масел и пиксиды. Помимо них известна также чаша из некрополя Горгиппии. Пластина, изготовленная этим способом, известна в единственном экземпляре. Ценность пластине с Гурзуфского Седла, чаше из Анапы, трем сосудам из некрополя Пантикапея придает их фиксирование в стратиграфическом контексте.
Новиченкова Н.Г.
Ялтинский историко-литературный
музей (г. Ялта)
Кистофоры Августа и геммы рубежа н.э. в ритуальной практике святилища у перевала Гурзуфское Седло
В докладе рассматривается символика изображений на серебряных монетах периода Второго триумвирата и Раннего Принципата малоазийской чеканки (города Пергам и Эфес), которая копировалась в произведениях глиптики, найденных наряду с кистофорами при раскопках святилища на Гурзуфском Седле. Монеты и геммы использовались как вотивы наряду с римским трофейным оружием и воинским снаряжением.
В политике усиления римского политического и военного влияния в Причерноморье со второй половины I в. до н.э. стала использоваться политическая пропаганда, которая нашла свое отражение в иконографии предметов римского искусства, найденных в святилище. Группа инталий с изображением Октавиана, рога изобилия, хлебного колоса, серебряная подвеска с фигурой всадника относится к категории элитных предметов, поступавших в святилище. Специфика их состава типична для территорий локализации римских военных лагерей рубежа н.э. в Европе.
Пономарев Л.Ю.
Независимый исследователь
(г. Керчь)
Керченский коллекционер древностей и член Ялтинского отделения Крымско-Кавказского горного клуба Н.А. Савицкий
Николай Андреевич Савицкий родился в Керчи незадолго до 1862 г. в семье известного в Керчи человека – врача, начальника Керченского карантинного округа, действительного статского советника Андрея Павловича Савицкого (1814 – 29 декабря 1887). По воспоминаниям их дальнего родственника – политического и общественного деятеля, а в молодости народовольца – Льва Александровича Тихомирова: Андрей Павлович «имел множество интересов. Он живо следил за политикой, русской и иностранной, за всеми совершающимися у нас реформами, лично участвовал в городском и земском самоуправлении, был внимательным присяжным заседателем» и помимо прочего «был порядочно ознакомлен с археологией Крыма и сам обладал ценной коллекцией монет и предметов античной Пантикапеи (Керчи)». Упомянул он и о его втором сыне – Николае, своем однокашнике по Керченской мужской гимназии, благодаря чему мы имеем некоторое представление об этом человеке, который в отличие от отца прожил короткую и в целом ничем не примечательную жизнь, если бы не разделил его увлечение древностями.
Первые упоминания о собрании древностей Н. А. Савицкого относятся к концу 1880-х гг., т. е. ко времени, когда к нему, видимо, перешла коллекция антиков отца, умершего в 1887 г. В 1889 г. член ТУАК Х. П. Ящуржинский, преподававший в то время в Керчи в Кушниковском институте благородных девиц, написал Ф. Ф. Лашкову о «готовности Н.А. Савицкого, имеющего довольно хорошее собрание боспорских монет, сделать для комиссии бесплатно гипсовые снимки с лучших монет своей коллекции и составить для них описание». В 1891 г. Н. А. Савицкий передал в музей ТУАК «четыре амфорные ручки с клеймами, два куска мозаики, найденные на горе Митридат во время раскопок графа Бобринского». В 1892 г. Х. П. Ящуржинский опубликовал из его собрания серию античных клейм и «камень» с греческой 5-ти строчной надписью, купленный в 1891 г. в ст. Тамань. В этом же году Н. А. Савицкий подарил «камень» с надписью Ялтинскому отделению Крымско-Кавказского горного клуба, но с какого года он состоял его членом, выяснить пока не удалось. В январе 1897 г. он представил на благотворительной выставке ручного труда в Керчи коллекцию «камней и редкостей». Более поздних свидетельств о ней еще не найдено.
Н. А. Савицкий прожил недолгую жизнь. По воспоминаниям Л. А. Тихомирова «Конец его был трагический. Во время первой революции его кто-то убил и утопил в море. Преступление осталось нераскрытым. Только труп Коли был найден на берегу в песке. Мотивы убийства остались неизвестны». Свое имущество и состояние Н. А. Савицкий завещал племяннику – Юрию (Георгию) Константиновичу Торопьяно (будущему поэту, критику и переводчику), который вспоминал: «Я проводил… дни в его особняке, похожем на музей… слушая его рассказы о раскопках в Азии и Греции… Мне было 16 лет, когда он неожиданно скончался, оставив мне одному… большое состояние». В 1908 г. отец Юрия К. В. Торопьяно, старший врач Керченского карантинного округа, женатый на сестре Н.А. Савицкого – Софье Андреевне, пожертвовал часть коллекции античной керамики родственника музею Мелек-Чесменского кургана, в котором она была выставлена в о
