«Крымские страницы жизни Николая Костомарова"
Николай Иванович родился более двух веков назад в слободе Юрасовке Острогожского уезда Воронежской губернии в семье помещика Ивана Петровича Костомарова и крепостной Татьяны Петровны Мельниковой. Рожденный до вступления в брак своих родителей, Костомаров являлся крепостным своего отца. До десятилетнего возраста воспитывался и обучался на дому, под присмотром Ивана Петровича, затем его отвезли на обучение в Москву в пансион лектора французского языка Ге.
После смерти супруга, который официально так и не усыновил ребёнка, Татьяна Петровна осталась с сыном в тяжелом юридическом и материальном положении. Сына пришлось забрать из дорогого московского пансиона и перевести в воронежский, который держали учителя гимназии Федоров и Попов, откуда он был выгнан через два с половиной года за «знакомство» с винным погребом.
В 1831 году Костомарова устроили в воронежскую гимназию и окончив здесь курс, поступил на историко-филологический факультет Харьковского университета (1833). По окончании университета Николай Иванович поступил на военную службу, но вскоре его неспособность к военному делу стала ясна и ему, и его начальству, по совету которого он покинул полк и осенью 1837 года вернулся в Харьков с намерением улучшить своё историческое образование.
Со второй половины 1830-х годов Николай Костомаров публиковал свои произведения под псевдонимом Иеремия Галка, а в 1839-1841 годах выпустил в свет две драмы и несколько сборников стихотворений.
В этом же 1841 году Николай Костомаров впервые отправился в Крым для морского купания. Вначале купался в Феодосии, где ему было скучно и не было нормального жилья. Прожил четыре недели и отправился на южный берег верхом на лошадях с проводником татарином, с намерением объехать весь берег аж до Севастополя, но доехав до Ялты, устал и повернул назад в Алушту.
Из Алушты Костомаров ездил на вершину Чатырдага и спустившись с горы, проехал к Симферополю, посетив по указанию проводника начало Салгира. Восхождение на Чатырдаг его впечатлило, на вершине горы перед Костомаровым открылся впечатляющий вид на горные вершины Яйлы и безмятежная синева Черного моря. На вершине горы поэт пробыл несколько часов, начал спускаться уже при закате солнца и когда был на середине спуска с горы, небо уже темнело. В темноте съезжать было страшнее, потому что глаза не видели перед собой воображаемой пропасти. Съехав с утёса, путешественникам пришлось продираться среди леса, где ветки деревьев больно били по лицу. Дорога, которая вела от Чатырдага к Симферополю, простиралась среди высоких гор, причудливо поросших кустарниками и деревьями. По дороге встречались фонтаны, устроенные благочестивыми мусульманами, поскольку обустройство фонтана на дороге считалось богоугодным делом.
Из Симферополя Николай Иванович отправился в Бахчисарай, осмотрел дворец, который тогда содержался бережно и хорошо: комнаты были меблированы по восточному вкусу; Костомарова особенно пленил огромный зал с тремя фонтанами, одним из которых был знаменитый «Фонтан слёз», воспетый Пушкиным. Рядом с этим залом – павильон из разноцветного стекла с большим фонтаном в центре, а с павильона выход к каменному бассейну, куда вливалась холодная вода из двух фонтанов, устроенных на противоположных краях бассейна. Вся стена около бассейна была укрыта вьющимся виноградом, а по его краям посажен мирт. Николай Иванович с удовольствием искупался в бывшей ханской купальне. В Бахчисарае Костомаров познакомился с одним греком, который занимал должность учителя и смотрителя в уездном училище и вместе с ним совершил путешествие верхом на Чуфут-Кале.
Двухдневное пребывание в Бахчисарае оставило след в литературной деятельности Костомарова: написано несколько стихотворений на украинском языке, два из которых «До Аглаї Потоцької» и «Аглає-Чесли» были опубликованы в альманахе «Молодик».
Вернувшись в Симферополь, Костомаров поехал оттуда в Керчь. Здесь с интересом осматривал боспорские могилы и музей, в котором тогда сохранялись многочисленные древности, со временем отправленные в императорский Эрмитаж. Из Керчи Николай Иванович поплыл на пароходе в Таганрог, где оставались его лошади, и поехал по суше в Харьков.
Такие подробные описания первого и последующих двух путешествий Николя Ивановича Костомарова в Крым, мы узнаём из «Автобиографии Н.И. Костомарова» опубликованной в 1922 году в Москве.
В 1844 году Костомаров стал учителем гимназии сначала в городе Ровно, а затем в Киеве (1845). В 1846 году совет Киевского университета избрал Николая Ивановича преподавателем русской истории, и с осени этого же года он начал читать свои лекции, вызвавшие глубокий интерес слушателей.
Весной 1847 года, за создание и участие в Кирилло-Мефодиевском братстве Николай Костомаров был арестован и пробыв год в Петропавловской крепости, был «переведён на службу» в Саратов и отдан под надзор местной полиции, причём ему на время воспрещалось как преподавание, так и печатание его произведений. В Саратове он продолжал писать свою работу о Богдане Хмельницком, начал новую работу о внутреннем быте Русского государства XVI-XVII веков, совершал этнографические экскурсии, собирая народные песни и предания.
Летом 1852 года с разрешения губернатора Костомарова отпустили в Крым. Из Саратова Николай Иванович отправился в Таганрог, где, опоздав на пароход, вынужден был дождаться нового пароходного рейса целых десять дней. На пароходе историк встретил харьковского профессора медика Альбрехта с одним французом, содержателем пансиона в Харькове, и с одним помещиком с Харьковской губернии – договорились поехать вместе по Южному берегу. В Керчи путешественники остановились на четыре дня и приняли приглашение присутствовать при раскопках одного древнего кургана. Раскопками тогда руководил художник К.Р. Бегичев, здесь же присутствовал одесский профессор Н.Н. Мурзакевич. Когда раскопали один курган и открыли вглубь его склепа узкий проход, через который можно было туда проползти, Костомаров вместе с Мурзакевичем спустился туда. Оказались в подземном склепе, настолько высоком, что можно было легко стоять в нём; увидели кучу сожжённых косточек, разложенных на земляном выступе, в головах костей, была глиняная амфора, которую вынесли с собой и передали Бегичеву для музея. Больше ничего там не было найдено.
Компания путешественников объездила окрестности Керчи, посетили Царский курган, давно уже разрытый, затем Золотой курган, который размещался за городом на противоположной стороне от Царского, но в него не смогли спуститься, потому что он недавно завалился. С Керчи отправились в Феодосию, где находились всего несколько часов и отправились дальше по морю в Ялту. Не останавливаясь в городе, взяли тройку, наняли дополнительно верховых лошадей и отправились на запад, решивши заезжать на живописные дачи, расположенные на берегу Черного моря.
Первым местом, куда заехали, была Ливадия, которая принадлежала тогда графу Северину Потоцкому; дворец его был расположен и украшен в антично-греческом стиле. Перед крыльцом дворца был разведен цветник с разнообразными и изысканными растениями. Из Ливадии проехали в обе Ореанды, заехали на дачу Мещерского, где гостеприимный хозяин угостил путешественников завтраком, а оттуда они отправились в Алупку. В то время там ещё не было, построенного позже, отеля, но что-то по типу таверны содержал француз. Здесь с них содрали невероятно большую цену за плохо приготовленный обед и за ночлег на сене и соломе.
Неудобство помещения компенсировалось наслаждением, которое гости чувствовали в прекрасном саду, устроенном очень изысканно с придерживанием невероятной близости к природе и полного отсутствия искусственности. На второй день, ещё раз обойдя большую часть сада и налюбовавшись всеми его изысками, отправились на почтовых дальше. Проехали через Байдарские ворота и Байдарскую долину к Балаклаве, куда прибыли на рассвете следующего дня. Взойдя на гору в Балаклаве, осмотрели на ней генуэзские башни; сошли вниз и искупались в заливе, после чего отправились в Севастополь.
В Севастополе приезжих ждал приветливый приём – лейтенант Варницкий (позже убитый в годы Крымской войны) сын одного из адмиралов, который познакомился с путешественниками на пароходе во время плавания с Керчи в Ялту, дал возможность осмотреть несколько кораблей. На каждом из них приезжих приветствовало товарищество флотских офицеров. Затем они осмотрели библиотеку и обсерваторию, обошли сухие доки и погуляли по улицам города. Севастополь был красивым, хотя белая пыль, которая укрывала улицы города, мимо воли нагоняла тоску.
Никто из присутствующих не мог тогда предчувствовать, что от всего увиденного через три года не останется ничего, кроме руин и грустных следов разрухи, которые Костомарову удалось увидеть позже, через восемнадцать лет.
Харьковские товарищи по путешествию поплыли из Севастополя в Одессу, а Костомаров с Аморетти поехал на почтовых в Бахчисарай, где они переночевали и осмотрели ханский дворец, затем отправились в Феодосию. У Аморетти там жили родные, а Костомаров хотел искупаться в море, но феодосийская тоска, одиночество и пустынная местность, подорвала терпение Костомарова, и он вскоре вернулся в Саратов.
В 1856 году был отменен запрет на издание сочинений Костомарова, а затем и снят с него надзор. Николай Иванович совершил поездку за границу и по возвращении поселился в Саратове, где им было написано произведение «Бунт Стеньки Разина». Весной 1859 года Костомаров был приглашён петербургским университетом занять кафедру русской истории, которую возглавил в ноябре этого же года.
Весной-летом 1862 года Николай Иванович путешествовал по России. Его приглашали на кафедры Киевский и Харьковский университеты, но по указаниям министерства народного просвещения, Костомаров должен был ограничиться одной литературной деятельностью.
В июне 1870 года Николай Иванович в последний раз посетил Крым, где сначала купался в Феодосии, затем в Ялте, Алупке, Севастополе и Евпатории. Посещение Севастополя произвело впечатление на Костомарова. Вспоминая то время, когда он видел город ещё заселенным и бурлящим жизнью с многочисленными кораблями и суднами, окруженный садами и рощами, – теперь представлял сплошные руины. Бывшая лучшая часть города представляла ряд домов и стен без крыш, со следами пушечных выстрелов. Не осталось и следа бывших сухих доков; просторные матросские казармы на горе представляли собой огромную массу руин. В городе только одна часть, южно-западная, начинала отстраиваться, но и там торчало много невосстановленных домов. Первым делом после приезда в Севастополь Костомаров посетил Малахов курган, где разрытая земля свидетельствовала о буре, которая недавно пронеслась и потрясла этот край. Затем посетил знаменитое стотысячное кладбище, где похоронены защитники Севастополя. Некоторые могилы принадлежали отдельным людям с написанными на плитах их именами, на других – огромные плиты, которые имели на себе вырезанные названия «Братская могила». Здесь тела убитых складывали вместе, без гробов, в одну яму. Всё кладбище засажено молодыми айлантусами, которые ещё не успели к тому времени разрастись. Достраивалась прекрасная церковь, внешне в виде конусоподобного памятника, а в середине в виде ротонды в старом византийском стиле. Костомаров ездил в Херсонес и Инкерман.
В Херсонесе ему показали недавно откопанные мраморные фундаменты бывших православных византийских церквей и много обваленных мраморных колон, пьедесталов и капителей. В монастыре, недавно там заложенном, строилась церковь во имя Св. Владимира.
Путь к Инкерману Николай Иванович совершал на лодке сначала бухтой, затем Черной речкой. В Инкермане прекрасные пещеры в горах, одна из них напротив монастыря, на противоположном берегу Черной речки очень просторная, представляет большой коридор, который идёт вверх и приводил к выбитой в горе комнате с фресками, которые свидетельствовали, что там когда-то существовала церковь; другие находятся на другом берегу речки, где монастырь, и свидетельствовали про более древний быт неизвестных народов, которые проживали в этом крае. Инкерманский монастырь, устроен в большой пещере горы, где видно руины стены древнего города.
Из Севастополя Костомаров совершил путешествие на перекладных к Бахчисараю, осмотрел в третий раз ханский дворец и увидел в нём большие изменения. Он имел следы опустошения, поскольку во время Крымской войны уже не содержался заботливо, как это делалось раньше, он был переделан под военный госпиталь. Из Бахчисарая историк верхом отправился на Чуфут-Кале, где был уже раньше в 1841 году. Все евреи в недавнее время выселились оттуда в разные крымские места, остался жить с семьёй только зять ученого раввина Фирковича, который обогатил публичную библиотеку многочисленными драгоценными рукописями. Зять Фирковича, проживал в одиночестве и любезно принял Костомарова, водил его в синагогу, показывал древнюю Библию, существующую много столетий, водил в пещеру, что когда-то служила тюрьмой, где были видны забитые в стену кольца и на них остатки цепей; потом показал памятник, возведенный, по преданиям, на могиле ханской дочери.
На обратном пути Костомаров заехал в Успенский монастырь, церковь которого вытесана на горе, в этом монастыре интересные памятники и надгробные плиты, установленные на местах захоронений христиан, которых было много в Крыму уже во времена властвования татар и потомки которых перешли в магометанство. Кельи монашеской братии были вычесаны в скале, и для зрителя, который находится по другую сторону балки, возникают в виде ласточкиных гнезд, которые нашли убежище в простом величественном сооружении, возведенном самой природой.
Вернувшись в Бахчисарай, Костомаров снова поехал назад в Севастополь и дважды присутствовал при очень интересной добыче затопленных во время прошедшей войны корабельных снастей и других предметов. Те, кто занимаются этим делом, спускают одного из товарищей на дно моря под воздушным колпаком в виде чехла или шапки на его голове. На дне он видит всё, что может вытащить, а когда воздух, который он вдыхает через трубку, проведенную к поверхности воды, начинает портиться, подаёт сигнал рукой, и тогда его быстро поднимают на поверхность. При Костомарове подняли несколько медных и железных вещей, которые принадлежали к оборудованию корабля.
Пребывание в Севастополе, которое продолжалось десять дней, было неудобным, поскольку недавно восстановленный отель не отличался удобствами и качеством своих продуктов из-за того, что необходимо было поставлять всё издалека. Тогда Костомаров решил поплыть из Севастополя в Евпаторию, где пробыл пару дней, которых хватило для ознакомления с городом, так и искупаться. Нашёл пристанище в чем-то вроде отеля, который имел громкое название «Афины». Отель содержал евпаторийский грек. Комнаты были очень бедны и неряшливы, но еду хозяин подавал вкусно приготовленную из свежих продуктов и за умеренную цену. Сам город был заселен караимами, евпаторийский рынок изобиловал огромным количеством разнообразных местных плодов, но в городе не было ни общественных садов, ни деревьев, под которыми можно было бы спрятаться от изнурительной жары.
После краткого осмотра Евпатории Костомаров отправился пароходом в Одессу. Так завершился третий и последний приезд историка в Крым.
В мае 1875 года Николай Костомаров обвенчался с Алиной Леонтьевной Кисель (урожденная Крагельская), которая была его невестой ещё до ареста в 1847 году, но после его ссылки вышла замуж за другого. В том же году историк перенёс сыпной тиф, который сильно подорвал его здоровье. Спустя десять лет, после продолжительной болезни сердце Костомарова остановилось.
Автор: Фролова А.С., заведующий структурным подразделением «Музей Леси Украинки»
