Жди меня, и я вернусь, Только очень жди!
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера…
Это стихотворение Константин Симонов написал летом 1941 года в Переделкино на даче Льва Кассиля. Оно посвящено жене - актрисе Валентине Серовой. Поэт долго не публиковал его, считая очень личным. Но после того, как один из друзей сказал, что это стихотворение спасает его от тоски по жене, «Жди меня» было опубликовано в январе 1942 года в газете «Правда». Эти стихи заучивали наизусть, переписывали, вырезали из газеты и носили в нагрудном кармане гимнастерки. Если бы Симонов написал только это стихотворение, он вошел бы в историю советской литературы.
Но были написаны трилогия «Живые и мертвые», роман «Товарищи по оружию», цикл повестей «Из записок Лопатина», пьесы «Парень из нашего города» и «Русские люди». Это лучшее, что написано о Великой Отечественной войне.
Осенью 1939 года Симонов приезжал в Ялту, в Дом творчества писателей. В эту осень там отдыхали и работали Ф. Гладков, К. Паустовский, В. Каверин, В. Луговской, молодые Арбузов, И. Абашидзе, вскоре появился совсем молодой Симонов. Высокий, красивый, уверенный в себе.
«Он был счастливчик», - вспоминал о молодом Симонове В. Каверин. Здесь, в Ялте, Симонов и Абашидзе быстро сблизились. Молодые люди много гуляли в парке, часто встречались на теннисном корте. Но бывало и так, что его не видели целыми днями, он работа, и даже еду ему приносили в номер. Было время и для отдыха, часто бродили по Набережной. В то время оба увлекались поэзией Александра Блока и однажды во время такой прогулки вдвоем начали читать во весь голос:
"И вечный бой!
Покой нам только снится!»
Вечерами ходили в ресторан у моря, писатели называли его «Лунный ресторанчик». Побывал К.Симонов этой осенью в Севастополе. Там родились стихи «Английское военное кладбище» и «Поручик».
В августе 1940 года молодой Симонов опять приезжает в Ялтинский дом творчества писателей с женой Евгенией Ласкиной и ее двоюродным братом поэтом Борисом Ласкиным. Добирались в Крым необычно для того времени -самолетом, сначала до Харькова, а оттуда до Симферополя. И в этот раз Ялта подарила ему нового друга, Мустая Карима. Тот запомнил его красивым и уверенным человеком: «Мне сразу показалось: все шло ему, все было по нему - и речь, и смех, и походка, и трубка». Август в Ялте прекрасен, поэтому много времени проводили у моря, на Набережной и на теннисной площадке.
Следующая встреча с Крымом была в августе 1941 года. Корреспондент К. Симонов был командирован от газеты «Красная звезда» в Севастополь, откуда морем он ходил в сражающуюся Одессу. Вернувшись в Севастополь, Симонов участвовал в походе подводной лодки. В декабре 1941 - начале 1942 он опять в Крыму, на этот раз он был в Феодосии и Керчи. Он оказался свидетелем неудачной Керченско-Феодосийской десантной операции. Об этом - стихотворение «Дожди».
В последний раз К.М. Симонов приезжал в Крым летом 1979 года. Июнь - начало июля он провел в санатории «Пушкино» в Гурзуфе. Симонов был тяжело болен, но не перестал заботиться о других. Тогда у его друга Д.И. Ортенберга умерла жена, и Константин Михайлович добыл для него путевку в военный санаторий, который находился рядом с санаторием «Пушкино», и заставил Давида Иосифовича приехать в Гурзуф для того, чтобы он не был в одиночестве. Воспоминания Д.И. Ортенберга позволяют узнать об этой последней встрече Симонова с Крымом. Они виделись каждый день, гуляли, разговаривали, вспоминали…
«Распорядок был такой, - писал Ортенберг, - утром он принимал изрядно надоевшие ему процедуры, а после обеда мы обычно сидели у моря. <…> Сколько было переговорено в те гурзуфские дни и вечера! Вспоминали фронтовые баталии, всякие трагические и смешные истории. Говорили о настоящем и будущем. И все больше о войне. О старых знакомых, с которыми встречались в наших совместных поездках по фронтам». Константина Михайловича мучило то, что он не мог работать. Врачи категорически запретили, а жена Лариса Алексеевна строго следила за этим. Единственное, что было разрешено, это работа с письмами читателей. Писатель привез их в Гурзуф несколько томов. Это были письма фронтовиков, участников боев в Керчи в 1941 году. Симонов хотел, чтобы эти письма вошли в новую книгу. «И это будет книга, написанная от имени всех солдат, своим горбом добывших победу, от имени дошедших и не дошедших до нее, живых и мертвых», - говорил К.М. Симонов.
Побывали в то лето у Симонова ялтинские журналисты Валерий Дружбинский и Федор Халабузарь. Симонов принял их. Несмотря на плохое самочувствие, не мог отказать коллегам - журналистам. Узнав, что К.М. Симонов любит гвоздики, ялтинцы пришли к нему с огромным букетом гвоздик. Симонов был очень тронут этим. Беседа длилась около часа, в конце встречи Константин Михайлович попросил опубликовать интервью осенью, когда он будет в Керчи, с припиской о том, что писатель сейчас там и «просит участников военных событий сорок первого года написать ему». Потом вместе с ялтинскими журналистами пошли по Набережной, Федор Халабузарь сфотографировал Симонова и Ортенберга на фоне Медведь-горы. Попрощавшись с журналистами, Симонов крикнул вдогонку: «Значит, до осени!» Но осенью пришла горькая весть о смерти К. М. Симонова.
Автору этой статьи и участнику тех событий хочется добавить небольшой штрих о пребывании Симонова в Гурзуфе в 1979 году. В июне в Гурзуфе проходил традиционный Пушкинский праздник. В том году его проводили на площадке перед кинотеатром «Дружба». Выступали поэты Михаил Дудин, Леонард Кондрашенко, Александр Лесин и другие. Народу было очень много, Пушкинские праздники любили, приезжали специально. Вдруг внимание публики переместилось от выступающих к нескольким мужчинам, стоящим поодаль, и по толпе пронеслось: «Симонов! Симонов!» Там стоял Константин Симонов…
З.Г. Ливицкая, старший научный сотрудник
*фотография из открытых источников
