Писательский дар — несомненно, самая яркая, но не единственная грань его таланта. Словно испытывая себя и пробуя жизнь на вкус во всех её проявлениях, Куприн был репортёром и псаломщиком, рыбаком и цирковым артистом, разводил табак и постигал зубоврачебное дело, разгружал арбузы, преподавал в училище для слепых, пытался постричься в монахи… Крым он называл «благословенным», а Чёрное море — «сине-синим». Много раз в начале прошлого века наведывался в Алупку, Алушту, Кореиз, Гурзуф, Кастрополь, Севастополь… В обожаемой Балаклаве разбил сад и мечтал поселиться там навсегда. Есть на купринской карте Крыма и Ялта, подарившая писателю встречи с замечательными людьми, новых друзей, влюблённость и вдохновение.
Сколько раз Куприн побывал в нашем городе, трудно сосчитать даже его биографам. Датой первого визита в «куприноведении» считается 1901 год. Однако Куприна видели в Ялте ещё в апреле 1900-ого, когда на гастроли (и в гости к Чехову) сюда приезжал коллектив молодого Московского Художественного театра. Можно сказать, это было его знакомство с миром писательской богемы.
На следующий год Куприн снова оказался в Ялте. Снял комнатушку в Аутке в многочисленной греческой семье, думал писать, но в таком шуме не получалось. На помощь начинающему коллеге пришёл живший неподалёку Чехов. Вскоре весьма стеснённый в средствах Куприн уже работал на Белой даче и часто по настоянию хозяина оставался на обед. Здесь родился рассказ «В цирке» — о жестоких законах арены. Симптомы гипертрофии сердца, от которой умирает главный герой, подсказывал автору Антон Павлович.
С лечащим врачом Чехова и довольно известным литератором Сергеем Яковлевичем Елпатьевским Куприн тоже был знаком. Семья доктора жила в огромном доме (он стоит и сегодня на склоне холма Дарсан). Куприн заходил в гости — поговорить и тайком полюбоваться двадцатилетней дочерью хозяев, Людочкой, в которую, как признается много лет спустя, он был «немножечко влюблён».
Говоря о крымской классике Куприна, чаще всего вспоминают рассказ «Белый пудель». С прототипами его героев, бродячими артистами, писатель познакомился однажды в Мисхоре: старик-шарманщик, мальчик-акробат и дрессированный пёс давали представления для богатых дачников. Цикл очерков «Листригоны» — это уже Балаклава, где Александр Иванович, не изменяя своей жажде экспериментов, выходил с рыбаками в море, учился их непростому ремеслу и, наконец, вступил в рыбацкую артель!
Как работал Куприн — в шутливой манере изложила газета «Русская Ривьера» в ноябре 1907 года, напечатав фельетон об известных писателях. Про Куприна говорилось: «Пишет всегда экспромтом, то что прежде называли — «по вдохновению». Может писать где угодно, в вагоне железной дороги, за столиком ресторана. Быстрота писанья удивительная. В четверть часа — готов большой рассказ. Словом, говоря словами одного старого юмориста:
Пишет в час печатный лист.
В день пиесу, в вечер — повесть.
В ночь роман, и всё на совесть.
Человек оригинальный — уверяет, что по запаху может определить характер человека, а потому к новым знакомым принюхивается. Претендует на способность по наружности определять профессию незнакомых людей. И определяет часто довольно удачно».
О превосходном обонянии Куприна и впрямь ходили легенды. Рассказывают, что однажды в писательской компании поспорили, чем пахнет женщина. «Сливочным мороженым», – настаивал Чехов. «Слегка увядшими цветками липы», – возражал Бунин. И тут Куприн промолвил: «Молодые девушки пахнут арбузом и парным молоком. А старушки здесь, на юге, – горькой полынью, ромашкой, сухими васильками и ладаном». Правоту Александра Ивановича признали единогласно.
«Кто знал однажды прихоти моря, его чудеса и радости, его гнев и сладкую ласку, тот уже пленник моря навеки». Куприн написал это уже в эмиграции — несомненно, о самом себе и о Крыме. Здоровье его ухудшалось, стало трудно работать. Когда вслед за почерком испортилось и зрение, Куприн начал читать самому себе наизусть Пушкина и Льва Толстого, с портретом которого не расставался. Его слушала маленькая кошка Ю-ю, лежавшая на плечах хозяина мягким тёплым грузом… В 1837-ом писатель вернулся из Парижа в Россию уже смертельно больным, чтобы прожить на родине меньше года…
Ныне в его любимой Балаклаве стоит памятник Александру Ивановичу Куприну: писатель смотрит вдаль с берега бухты и словно желает удачного лова сегодняшним «листригонам».
