Л.Н.Толстому посвящается... К 190-летию со дня рождения писателя.
Автор статьи: Людмила Иванова, заведующая отделом «Культура Ялты XIX-нач. ХХ в.» Ялтинского историко-литературного музея
Крымский поэт и журналист Владимир Куковякин когда-то верно подметил, что «У «Ясной Поляны» есть Толстой, у Михайловского – Пушкин, у Нижнего Новгорода – Горький, у Санкт-Петербурга – Ахматова, у Одессы – Паустовский, у Тарусы – Цветаева, у Польши – Мицкевич, у Беларуси – Богданович, и так далее, и так далее. И только у Крыма они есть все – и сразу! Даже перечень имен не уместить в один словарь – этим Крым и уникален».
Слова эти как нельзя лучше подходят к событию, которое будет отмечаться 9 сентября этого года, 190-летию со дня рождения Льва Николаевича Толстого (1828-1910). Скажем сразу: в Крыму есть не только Толстой, но и своя «Ясная поляна». Теперь обо всем по порядку.
Великий русский писатель Лев Толстой трижды бывал в Крыму. Первый раз в качестве участника Крымской войны он с ноября 1854 по август 1855 года защищал осажденный Севастополь. Его «Севастопольские рассказы» написаны по живым впечатлениям тех дней и месяцев, которые поручик Л.Толстой провел на Крымской земле.
Второй раз Лев Николаевич побывал в Крыму через тридцать лет. В марте 1885 года он сопровождал в Симеиз своего больного друга князя Урусова. Пробыл здесь всего десять дней и написал рассказ «Ильяс».
Третий раз Л.Н.Толстой посетил Крым на склоне лет, в 1901-1902 годах, и прожил на Южном берегу без малого десять месяцев. Об этом, последнем, пребывании писателя в Крыму поговорим подробно.
В 1901 году 73-летний писатель заболел, заболел так тяжело, что собрали консилиум. Врачи, опасаясь за его жизнь, посоветовали везти больного в Крым. Знакомая Толстых, графиня Софья Панина, предложила остановиться в ее имении близ Ялты, в Гаспре. В управлении железной дороги удалось выхлопотать для писателя отдельный вагон. Несмотря на слабость и недомогание, решено было ехать. 5 сентября 1901 года Л.Толстой в сопровождении родных и друзей тронулся в путь.
В Туле, на станции, Толстой совсем занемог, но было решено везти больного в комфортабельном вагоне на юг, к целебному воздуху и теплу, чем возвращаться обратно по ухабистой дороге в холодный, нетопленый дом, в Ясную Поляну. В Севастополь поезд прибыл 7 сентября. На перроне его встречали сотни почитателей таланта и наряд полиции, пытавшийся оттеснить толпу от вагона. Сутки семья Толстого провела в Севастополе, остановившись в гостинице Киста. Писатель с удовольствием гулял по обновленному городу, посетил военно-исторический музей, где расписался в книге посетителей. 9 сентября Толстой и его спутники выехали в Гаспру и к вечеру были на месте. Несмотря на поздний час, гостей встретили торжественно, с хлебом-солью. Писатель разместился «в нижнем этаже направо, в комнате, прилегавшей к зале, и окнами, выходившими на запад и юг, но с юга была крытая терраса, защищавшая от солнца…» (по воспоминаниям П.А.Буланже).
Здоровье больного заметно улучшилось. Лев Николаевич уже мог гулять по парку, у моря. Пораженный красотой Южного берега Крыма и роскошью, которой был окружен в имении графини Паниной, Толстой писал брату Сергею Николаевичу: «Во-1-х, Гаспра, имение Паниной, и дом, в к[отором] мы живем, есть верх удобства и роско[ши], в к[оторых] я нигде не жил в жизни. Вот-те и простота, в которой я хотел жить. Но как тебе сказать: въезд через парк по аллее, окаймленной цветами, розы и другие, все в цвету, и бордюрами к дому, с двумя башенками и домовой церковью. Перед домом круглая площадка растений. В середине мраморный фонтан с рыбками и статуей, из которой течет вода. В доме высокие комнаты и две террасы: нижняя вся в цветах и растениях с стеклянными раздвижными дверями, и под ней фонтан. И сквозь деревья вид на море. Наверху терраса с колоннами, шагов в 40 в длину, с изразцовым полом, и внизу овраги, дорожки, дома, дворцы и огромный вид на море. В доме все первосортное: задвижки, нужники, кровати, проведенная вода…такой же парк с дорожками, удивительными растениями, такой же виноградник со всеми самыми вкусными, съедобными сортами». А дома, в Ясной Поляне, Толстой жил в комнате с некрашеными полами и подгнившими окнами.
Несмотря на слабость, Лев Николаевич вставал в шесть утра, отправлялся на прогулку, потом до часу дня обязательно работал.
Погода в эти дни стояла прекрасная, было сухо и солнечно, Толстой старается больше бывать на воздухе, много ходит пешком, ездит верхом. 26 сентября 1901 года дочь Толстого Мария Львовна писала в Москву: «У нас все хорошо, то есть главное хорошо, что отец так же бодр и здоров. Например, третьего дня ходил на маяк, там познакомился с Федоровым, художником, заведующим маяком, был у него в гостях (он очень ему понравился) и, в общем, исходил верст пятнадцать, и совершенно легко…».
Были и другие прогулки: на Ай-Николу, водопад Учан-Су, к Эриклику, о которых писала в своем дневнике Софья Андреевна. Осень брала свое, пошли дожди, стало сыро, прохладно, и прогулки потеряли свою привлекательность. В начале октября вновь обострилась болезнь.
Первая крымская запись в дневнике Толстого датирована 10 октября 1901 года. Из нее мы узнаем некоторые подробности гаспринского быта, а также о том, что он продолжает работать над большой статьей «Что такое религия и в чем ее сущность?». В Гаспре Толстой наконец осуществил свое давнее желание «поговорить с царем», возникшее еще в 1894 году в начале правления Николая II. В Крыму в конце декабря был написан черновой вариант письма царю, где Толстой пишет: «Самодержавие не может быть в наше время свойственно никакому народу, потому что никакой народ не может любить того, чтобы над ним властвовали Иоанны IV со своими опричниками <…>, или чтобы под прикрытием самодержавия властвовали над ним вчера Аракчеевы, завтра Победоносцевы и Сипягины». Толстой рисует картину ужасающих народных бедствий, дикий произвол и полицейский террор властей. Однако письмо отослано не было.
Много времени Лев Николаевич проводит за чтением книг. Круг интересов очень разнообразен: книга историка Е.В.Тарле о Томасе Море, «Господа Головлевы» Щедрина, произведения А.Чехова, М.Горького, В.Вересаева. Понравился рассказ Куприна «В цирке», о повести Скитальца «Сквозь строй» говорил: «Талант, большой талант. Но жаль – слишком начитался русских журналов. И от этого его рассказ похож на корзину кухарки, возвращающейся с базара: апельсин лежит рядом с бараниной, лавровый лист – с коробкой ваксы. Дичь, овощи, посуда – все перемешано и одно другим пропахло. А – талант!». При малейшей возможности писатель работает. В календарном блокноте 12 января 1902 года читаем запись Толстого: «Просмотрел Хаджи-Мурата».
21 января на Толстого обрушился новый тяжелый приступ болезни. Болезнь, вероятно, спровоцировала простуда, которую писатель подхватил в Ялте, на даче К.Иловайской «Омюр», где жила дочь писателя Мария Львовна, а Толстой приехал ее навестить. С 7 по 13 декабря пролежал он там, доктор И.Альтшуллер не позволял ему двигаться, но через неделю писатель был перевезен в Гаспру. Настроение у всех было подавленное. Толстой бредил, в бреду повторял: «Севастополь горит». Положение было отчаянным. Из Москвы приехали доктора Щуровский и Бертенсон, лечил его и ялтинский врач Альтшуллер, земский доктор из Кореиза Волков. Дежурил и сутками находился в доме доктор и писатель Елпатьевский. Положение не улучшалось. 26 января 1902 года Софья Андреевна записала в дневнике: «Мой Лёвушка умирает <…>». Почти три месяца Толстой находился между жизнью и смертью, но могучий организм Толстого и на этот раз победил смерть. Здоровье медленно возвращалось.
В те дни, когда искренние друзья писателя с тревогой и волнением ждали новостей о его состоянии, официальные власти волновались лишь о том, как предупредить волнения в случае смерти Льва Николаевича, как тайно похоронить Толстого, как устроить видимость примирения его с церковью. Департамент полиции ни на минуту не прекращал слежку за писателем. Из Министерства внутренних дел летели в Ялту циркуляр за циркуляром. В переписку было втянуто даже Министерство путей сообщения: обсуждался самый безопасный маршрут, по которому в случае смерти Л.Толстого проследует траурный вагон с его телом.
Духовенство тоже не осталось в стороне. 15 февраля Софья Андреевна получила письмо от петербургского митрополита Антония, в котором он увещевает ее умолить Толстого «возвратиться ко Христу и к церкви ее святой». Толстой был непреклонен: «О примирении речи быть не может».
В апреле Толстому стало лучше, мучительная болезнь отступила, но в мае опять заболел, на этот раз брюшным тифом. И опять все сначала: тревога, отчаянье, бессонные ночи… «Мы все обратились в сиделок и сестер милосердия и распределили между собой денное и ночное дежурство…», – вспоминал П.А.Буланже. Рядом, как всегда, была Софья Андреевна и врачи, бескорыстие которых поражало всех. На этот раз болезнь прошла быстро. Толстой был еще слаб, но все же в конце мая он начал проводить несколько часов на свежем воздухе, ездил еще раз в Алупку, побывал в Ореанде, очень любил прогулки к морю. К этим весенним дням относятся, видимо, эпизоды жизни писателя, рассказанные доктором Волковым. Толстой живо интересовался работой Волкова в народном доме в Кореизе и даже присутствовал однажды на репетиции комедии Островского «Не так живи, как хочется». После выздоровления Толстого окрестная молодёжь задумала устроить для него концерт на балалайках, мандолинах и гитарах. Играли русские песни, писатель был очень растроган.
Судьба счастливо распорядилась, что в Гаспре у Толстого часто бывали А.Чехов, М.Горький. В этот период в Ялту приезжали В.Короленко, А.Куприн, С.Скиталец, Ф.Шаляпин, они также бывали у Толстого. Но особо тесным и дружеским было общение с Чеховым и Горьким.
До Крыма Толстой встречался с Чеховым в Ясной Поляне, в Москве. Чехов был прикован болезнью к Ялте, и потому приезд Толстого в Гаспру стал для него большой радостью. 12 сентября 1901 года Чехов первый раз приехал к Толстому в Гаспру. Как вспоминал впоследствии И.Бунин, Чехов с волнением собирался, с юмором обсуждая мелочи костюма. Весь день провели вместе. Гуляли у моря, беседовали на террасе. Здоровье Льва Николаевича тревожило Антона Павловича чрезвычайно. Врач по специальности, он понимал, какая опасность угрожает великому писателю. Толстой платил Чехову сердечной нежностью за его деликатность, скромность и обаяние. Хорошо известен случай, рассказанный Горьким, как 7 декабря Толстой позвонил Чехову и сказал: «Сегодня у меня такой хороший день, так радостно на душе, что мне хочется, чтоб и вам было радостно. Особенно – вам! Вы очень хороший, очень!». Ялтинские встречи были последними в истории отношений этих двух писателей.
Неподалёку от Гаспры, в имении «Олеиз», на самом берегу моря стояла деревянная, вся украшенная затейливой резьбой дача «Нюра». Здесь в ноябре 1901 года поселился Максим Горький. Чехов писал О.Л.Книппер, что Алексей Максимович поселился в Олеизе для того, чтобы быть ближе к Толстому. Их первая встреча состоялась 14 ноября. Горький пришел вместе с Чеховым и Бальмонтом. В семье Толстого их встретили радушно. 29 ноября Лев Николаевич записал в дневнике: «Рад, что и Горький, и Чехов мне приятны…».
Горький гордился и восхищался Толстым, преклонялся перед его художественным гением, но никогда не идеализировал последнего. Перед Горьким предстал самый сложный человек «среди всех крупнейших людей ХIХ столетия». Именно Горький вместе с Л.А.Сулержицким в тяжелую минуту, когда царские власти ждали смерти Толстого, чтобы опечатать его бумаги, перевезли рукописи Толстого из Гаспры в Олеиз, а потом в Ялту, когда кризис миновал, пакет с бумагами и чемоданчик были возвращены.
Наблюдения и впечатления Горького о крымских встречах с Толстым легли в основу книги о Толстом, которая была задумана в Крыму и окончательно оформлена после революции. Горьковский очерк – это один из лучших литературных портретов Толстого.
В мае 1902 года в Ялте был В.Короленко. Вместе с Чеховым и Елпатьевским он посетил Толстого. Покидая Ялту, Короленко отметил в одном из писем: «Был у Толстого. Поездкой чрезвычайно доволен. <…> Очень интересно провели часа три. Удивительный старик <…>».
Пришла пора расставаться с Крымом. 21 июня 1902 года Лев Николаевич пишет хозяйке гостеприимного дома в Гаспре С.В.Паниной: «<…> я вынес из своего пребывания в Гаспре самые хорошие воспоминания <…>». Через четыре дня семья Толстого покинула свой крымский приют. В экипаже приехали в Ялту, чтобы на пароходе «Св. Николай» отплыть в Севастополь. Последние минуты до отправления парохода Толстой провел в обществе А.Куприна. Это была их первая встреча.
Закончилось десятимесячное пребывание Толстого в Крыму, третье и последнее в его жизни. 25 июня 1902 он выехал из Севастополя в Ясную Поляну и спустя два дня гулял по знакомым с детства аллеям яснополянского парка.
В память о пребывании Льва Толстого в Гаспре санаторий, разместившийся в бывшем дворце графини С.В.Паниной, был назван «Ясная поляна». Все три приезда великого писателя в Крым нашли отражение в экспозиции отдела «Культура Ялты ХIХ – нач. ХХ в.» Ялтинского историко-литературного музея, здесь же и поистине уникальный экспонат – стол из дворца графини С.Паниной. Он помнит Льва Толстого.
